5 марта не стало Уго Чавеса Фрайаса, президента Венесуэлы. Личности, уникальной для своей страны – человека, сумевшего столько сделать за такой малый срок. “Справа” нынче принято брезгливо оттопыривать губу и ссылаться на нефтяные деньги – дескать, что бы он там сделал, если бы не они. Ну да, нефтяные деньги к венесуэльской жизни имеют прямое отношение. Другое дело, что, во-первых, за появление нефтяных денег в 2000-е мы все в значительной степени должны сказать спасибо тому же Чавесу, впрямую причастному к процессам, повлекшим скачок цен на нефть, и, во-вторых, много кто в мире находился все десятилетие у руля в странах, занятых торговлей так вздорожавшим сырьем, но мало кто из них может похвастаться реальными достижениями такого же масштаба. Разумеется, у Чавеса были ошибки, но, как известно, не ошибается тот, кто ничего не делает. А некоторые ошибаются даже ничего не делая, а просто давая стране догнить в наркотическом сне. В истории Венесуэлы приток нефтедолларов в 2000-е годы уже третий таковой в истории, после Первого нефтяного шока 1973 года и Второго нефтяного шока 1979 года. Ну и что ж из этого вышло?
В 1974 году в Венесуэле будущий победитель выборов Карлос Андрес Перес, или сокращенно КАП, добыл кресло президента, позиционируя себя как близкого к людям политика, и деятельно апеллировал к молодежи. Перес пользовался поддержкой не только своей партии, контролировавшей и парламент и муниципалитеты, но и частного сектора и профсоюзов, девять месяцев своего срока располагал правом издавать декреты, имеющие силу закона, и деятельно им пользовался, издав свыше 100 таковых. В этот период на Венесуэлу в связи с Первым нефтяным шоком свалились большие деньги, и руководство страны выразило намерение на доходы от нефти добиться роста промышленности. Это была уже не первая такого рода программа, и закончилась она примерно так же, как и все предыдущие. Всего администрация Переса потратила денег больше, чем все правительства за предыдущие 143 года вместе взятые, за пять лет, по оценкам, $53 млрд. Тратили прибыли широко и от души, и, как оказалось, с большими откатами, сам Перес едва избегнул судебного преследования по одному из дел. При следующем президенте в вину КАПу поставили конкретно такие вещи, как покупку президентского самолета с немалым откатом, дорогущие фрегаты для флота, приобретение негодного для выполнения поставленных ему задач задуманным задачам рефрижераторного судна и многое, многое другое. Более 500 дел заведено на чиновников администрации Переса только в первые два года его президентства. Масса денег ушла на импорт, причем в большом объеме предметов роскоши, по потреблению дорогого виски страна вышла на первое в мире место, но создавали, правда, и рабочие места, причем не всегда в соответствии с экономической необходимостью или долгосрочной стратегией, и списали, например, долги всему сельскохозяйственному сектору. Часть средств – чтобы не создавать инфляцию, как было заявлено – была внесена в различные инвестиционные фонды и освоена как экономическая помощь странам региона. Кого-то мне это все напоминает…
Когда пришла пора следующих выборов, Перес возможности баллотироваться в президенты по закону не имел (действующему президенту не разрешалось избираться повторно сразу же, только через десять лет после окончания срока полномочий), и показательно, что кандидат от оппозиции вел кампанию под лозунгом «куда деньги-то пошли?», а от правящей партии выдвинут функционер, деятельно критиковавший действующую администрацию за масштабы коррупции. Победил оппозиционер, Эррера Кампинс.
В его правление приключился, опять-таки независимо от Венесуэлы, Второй нефтяной шок, и цены на нефть подскочили еще сильнее. Эррера заявил в инаугурационной речи, что нации пора перестать просто пить виски и нефть, и обещал оздоровление экономики, но после роста нефтяных доходов страны пустил свою программу побоку, повысил зарплаты, поощрял массивные и дорогостоящие проекты сомнительной ценности, и экономисты потом глумились, что сложно найти примеры худшего экономического администрирования. В итоге страну-то он оставил в довольно плохой экономической форме, нецелевое расходование средств, безответственное финансовое самоуправство государственных монополий и автономных государственных предприятий, охотное предоставление кредитов организациям, которые одни убытки систематически производили, не менее охотная выдача денег под проекты нужным людям, близким к кормушке. За рубежом венесуэльцы держали на счетах в те дни сумму, эквивалентную всему внешнему долгу Венесуэлы. В итоге к концу срока правления Эрреры несмотря на приток нефтедолларов пришлось проводить девальвацию национальной валюты, вылившуюся на практике в разнообразные злоупотребления. Но даже и в условиях роста долгов и экономических проблем президент не постеснялся потратить большие деньги на проведение Панамериканских игр!
Середина 80-х была, как известно, ознаменована Нефтяным контршоком, уронившим цены на основной венесуэльский товар. Прождав 10 лет до следующего срока, президентские выборы 1988 года выиграл тот же Перес, деятельно эксплуатируя тему “процветания” страны во времена его первого правления. На сей раз в его распоряжении не было обилия нефтедолларов и новый президент решил урезать расходы и провести либерализацию экономики (в основном с выгодой для своих верных товарищей из сферы бизнеса, известных как “12 апостолов”). Либерализация выразилась, среди прочего, и в резком росте цен на бензин, сразу в два раза, потащивших, разумеется, за собой и все остальные цены. Постфактум оказалось, что правительство предписало транспортным компаниям повышать цены на услуги не более, чем на 30%, но не удосужилось проследить, чтобы все они придерживались указаний. Это не единственное спорное решение, но замечательно свидетельствующее об отсутствии интереса к нуждам и заботам простых граждан.
Результатом всего этого стали массовые беспорядки в крупных городах, известные как “Каракасо” http://www.conflictologist.narod.ru/venez89.html. Армии приказано было подавлять выступления силой, с чем она справилась, хотя и с великой неохотой. Погибло более 300 человек.
Возникшие в результате либерализации проблемы это не решило, особых достижений организаторы реформы не добились, в промышленности вышел один упадок, худо-бедно росли только самые простые производства, инфляция составляла примерно 150% в год, а в итоге-то, всего-то за год с небольшим за чертой бедности оказалось на 50% больше народу – вместо 43% населения уже 66%. 43% населения в бедности после всего нефтяного изобилия 70-х и начала 80-х – вдумайтесь в это! И это не тот случай, когда бедностью считается состояние, при котором глава семьи на одну зарплату не может содержать жену и двух детей. Приятели Переса из числа бизнесменов всего происходящего не желали замечать, один из них публично называл критиков “неучами”, “динозаврами”, “трусами”, “неприспособленными к жизни”. Кого-то мне все это ужасно напоминает…
Для администрации Переса это был еще не конец – в период ее работы случались еще несколько раз крупные беспорядки, и несколько раз выступали военные, чего не случалось уже 30 лет. Вот в этот-то период и началась политическая карьера Уго Чавеса, тогда еще молодого, чуть за 30, офицера венесуэльских ВДВ, в звании подполковника, и его товарищей.
Его соратники и он сам были из выпуска военной академии 1975 года, из одного примерно социального слоя, вдохновленные идеологическим наследием Боливара, Родригеса и Саморы, и в окончательной форме их тайная организация называлась МБР-200 (“революционное боливарийское движение”). Отцы-основатели, одним из которых был Чавес, поклялись блюсти идеалы Боливара, известного в регионе обычно с титулом “Освободитель”, поклялись “боливаровской клятвой” под тем самым деревом, под которым по легенде сам полководец отдыхал.
Но идеалы идеалами, а Чавес еще тогда, на заре своей карьеры, показал, что черной работы и риска не боится. В феврале 1992 года офицеры, которых нищета сограждан и бесперспективность выбранного элитой курса приводила в отчаяние, организовали попытку военного переворота – как мы теперь, задним числом, можем сказать, довольно наивную – и не преуспели. http://www.conflictologist.narod.ru/venez92.html
В качестве условия сдачи Чавес, как руководитель всего предприятия, выговорил амнистию рядовым участникам выступления и ровно одну минуту эфирного времени. Вот тогда его впервые стали в лицо узнавать все жители страны, эта-то минута и сделала его впервые знаменитым. В своей краткой речи подполковник заявил, что берет полностью на себя ответственность за неудачу, чем, видимо, подкупил электорат, привычный скорее к политикам, которые все свои оплошности и возникающие проблемы списывали на вздорные обстоятельства или внешние факторы. При этом он не отказался от борьбы и выразил надежду, что борьба за правильное направление движения страны только началась. Широко разошлись на цитаты и пришлись по душе людям и его высказывания о положении дел в стране, ибо как так, удивлялись граждане вместе с десантником, средняя зарплата по объему втрое меньше потребительской корзины? Именно отсюда начался его путь во дворец Мирафлорес, обиталище президентов Венесуэлы. Не один полковник Чавес питал надежду в те дни снять правительство, загнавшее народ в нищету, силой, и в том же году, но в ноябре, имел место еще один путч, но его организаторов знают по именам только специалисты по венесуэльской истории. А между тем на “кастрюльных маршах” протеста теперь частенько скандировали и “Вива Чавес!”, и в парламенте нашлось немало людей, которые публично высказались в поддержку путчистов. До того велико было сочувствие, что патриарх венесуэльской политики Рафаэль Кальдера разом вернул себе популярность в народе, высказавшись, что хотя лично он путчи не одобряет, но вполне понимает настроение людей, попенял действовавшему правительству на рост социального неравенства и всевозможные злоупотребления, и включил в свою программу пункт об амнистии пребывавшему в тюрьме подполковнику – в значительной степени благодаря этому он стал сперва фаворитом на следующих президентских выборах, а потом и президентом. Став президентом, Кальдера амнистировал Чавеса президентским указом, и, если бы не эта амнистия, Чавес не мог бы потом выставить кандидатуру на выборах президента.
Впрочем, самому Кальдере славы его второе уже пребывание в президентском дворце не принесло. Правительство его не имело своей собственной стратегии в экономике, не было у него парламентского большинства, так что оно старалось поддерживать добрые отношения со всеми политическими партиями, не делая резких движений, но начинало в плохую пору, унаследовав жесточайший банковский кризис. Стартовал-то этот кризис с банка одного из “апостолов”, который критиковали ранее за то, что ни в каком банке мира не было такого количества директоров с личными самолетами, а у этого было таких три. Его пришлось спасать на государственные деньги, а сие повлекло кризис, и, пытаясь выручить сбережения граждан, правительство потратило $8,5 млрд., или сумму, равную трем четвертям государственного бюджета за 1994 год, но в основном банкиры деньги эти положили в карманы и разбежались кто куда. К президентским выборам 1998 года доходы на душу населения вернулись на уровень 1963 года и это было на треть меньше пикового показателя, достигнутого в 1978 году. По состоянию на 1998 год 10% самых богатых получали 37% национального дохода, тогда как 10% беднейших 0,9%, а 32% населения жили на доллар и менее в день. На этом фоне и начался рост симпатий к представителям левых политических воззрений.
Освободившись из тюрьмы, Чавес отклонил все предложения Кальдеры поработать в его администрации, и вместе с соратниками основал собственное движение, “МБР-2000”, ратовавшее за истинно боливаровское государство, в противовес современному, олигархическому. МБР, или, как ему пришлось переназваться, поскольку имя Боливара запрещено употреблять в названиях политических партий, “движение за пятую республику” (МВР), в отличие от традиционных партий, “пошла в народ”, мобилизуя поддержку простых граждан, вникая в их нужды и помогая разрешить их проблемы, организуя центры социальной помощи и т.д., для чего создавая т.н. “боливарианские кружки” на местах, кадры которых клялись быть честными, скромными и трудиться в интересах отчизны и простого народа. Сам Чавес его совершил на скромной черной “тойоте” большой тур по маленьким городкам страны, выступая перед ее жителями с объяснением своих взглядов и апеллируя к бедноте. Парламентские выборы проходили на год раньше президентских, МВР на них заняла второе место, обойдя одного из двух динозавров политической жизни и существенно потеснив другого, но те, видимо, не оценили масштаб угрозы, поскольку в 1999 году на президентские выборы выставили довольно слабых кандидатов, и долго не могли решить, продолжать ли их поддерживать каждый своего или вместе выступить в поддержку какого-то одного. Но даже невозможно представить, кого бы можно было в этой ситуации выставить против Чавеса с какими-нибудь шансами на успех. Несмотря на все ухищрения “традиционных партий”, которые контролировали и избирком, и парламент, и все государственные институты, Чавес набрал больше голосов, чем какой-либо другой кандидат в истории.
Старт у него вышел очень тяжелым, поскольку в это время цены на нефть достигли минимальных отметок, с пустой казной, и ему приходилось проводить политику, имея против себя недружелюбно настроенный парламент – но он все равно попытки власть имущих подавать ему списки кандидатов на министерские посты пустил новый президент побоку. Разумеется, новому президенту этого не забыли. Не так-то легко расставаться с кормушкой, просидев у нее без малого сорок лет – и ради чего? Чтобы вместо покупки самолетов для директора банка денежки пустить на нужды какой-то голодрани и шелупони, которой, видите ли, врачей не хватает и знаний хочется? Нет, уж что-что, а вот это спустить нельзя… И потому первая половина 2000-х была для Чавеса временем борьбы не на жизнь, а на смерть. Но такова судьба любого реформатора, который собирается что-то сделать для народа в стране, где привыкли всем распоряжаться люди с большими деньгами. Наша нынешняя страна, к слову, как раз из таких.
Комментарии
Отправить комментарий