Большинство украинских журналистов видят себя в политике.

Дмитрий Раимов - украинский политтехнолог, политический обозреватель, блогер. Окончил философский факультет Киевского национального университета имени Тараса Шевченко. Был ведущим интернет-ток-шоу "Линия огня". Автор образовательных проектов и человек, воплощающий в себе все качества успешной личности. Основатель и директор "Свободной школы журналистики".  Любит читать классическую литературу. Изучает арабский язык. Считает, что успех – это полноценная реализация себя, чувство собственного достоинства и значимости на том уровне, которого ты хотел бы достичь

"112 Украина"

Влащенко: Наш сегодняшний гость  - свободный эксперт, основатель и главный идейный вдохновитель "Свободной школы журналистики", журналист, эксперт, политолог, бизнесмен Дмитрий Раимов.

Добрый вечер. Вы основали школу "Свободной журналистики",  и я даже сама там читала лекции и знаю, что это место, которое полностью соответствует своему названию. Куда пойдут потом эти свободные журналисты?

Раимов: А мы отошли от идеи журналистики как таковой. Мы их сейчас готовим по совсем другой методологии. Мы сказали им: "Издания закрываются,  и мы не знаем, какое издание будет закрыто следующим. Подавляющее число газет, журналов, радиостанций, телеканалов – убыточны. Это не бизнес  - это политика. Не все, но три четвертых – это политика. Мы вам можем привезти иностранных специалистов, которые расскажут вам, как создать классный сайт, привезем специалистов, которые расскажут, как прокачать "Фейсбук", "Вконтакте",  "Инстраграм". Мы вам расскажем, как нужно писать, в какое время выпускать, как редактировать посты.  И немного дадим журналистики – по написанию стандартов, чтобы было общее хорошее понимание. Этого достаточно для того, чтобы вы могли создать свой сайт и продавать рекламу. Не политическую, а рекламу образовательных курсов, тапочек, кроссовок и т. д.". Есть целая ниша рекламодателей, которые не могут прийти в большие медиа, потому что там очень дорого. У них бюджет на рекламу – 1000 долларов. Создайте что-то, куда они вам эти деньги принесут. Т.е. мы стараемся теперь подготовить журналиста, который может где-то работать в редакции, но при этом пускай у него будут какие-то свои площадки, наподобие блога или мини-сайта, где он сможет зарабатывать свои 500-700 долларов и не зависеть от остальных. 

- А где найти деньги на эти стартапы, потому что все говорят, и большие и мелкие бизнесы, что денег на рекламу у них нет?

- Американцы сейчас придумали огромное количество бесплатных возможностей для того, чтоб это работало. Это небольшие бесплатные или за 5-10 долларов в месяц подписки, программные обеспечения, которые позволяют сфотографировать фото в "Инстаграм", сделать пост в "Фейсбуке" и средактировать на сайте WordPress. Есть много инструментов, которыми просто можно научиться пользоваться. Та же самая история с инстаграмами. В США сейчас набирают популярности инстаграм-новости. Там есть видео, они автоматически включаются. Это тоже медиа, это тоже подход к интерактивной журналистике. Что касается рекламного рынка – нет исследования. Есть ощущения. Огромные корпорации сокращают свои бюджеты: СМИ, какие-то дополнительные структуры не могут себя содержать. Потому появляются какие-то дополнительные источники доходов. Но журналисту одному, если у него семья и есть желание создавать какое-то альтернативное медиа – таких очень много. Есть много сайтов,  которые не о политике, но которые могут зарабатывать. Есть рынок ИТ – эти ребята работают в других странах. У них есть рекламные, маркетинговые бюджеты. Они их тратят, и там достаточно большие суммы - 5-7 тыс. долларов. Для небольшого нишевого медиа это очень хорошие деньги, особенно если таких рекламодателей -  3-5, они стабильно получают деньги в долларах под свои заказы, и они могут выживать. Это история о маленьких людях - СМИ. Это блогеры, это люди, у которых 1-3 человека в редакции, которые создают какой-то нишевый сегмент. В Украине есть где появиться. Есть целая свободная ниша в экономике, предпринимательстве, ИТ, где могут появиться  нишевые медиа,  которые смогут содержать небольшие редакции.

- А как нам создавать рынок, большой, в принципе? Что нам для этого надо?

- Экономическое развитие. Если экономика падает, то первое, что идет под нож – это рекламный бюджет. Это ошибочная тактика, потому что сокращение рекламных бюджетов – это сокращение продаж, и компании просто загибаются. Должен быть экономический рост, и тогда  рынок будет сам ставить запрос. И вторая история - если нет рекламных бюджетов, если нет какой-то возможности для рекламы, но у общества есть запрос на качественную экономическую журналистику, на качественную политическую журналистику, и общество понимает, что если они ничего не сделают, такой информации у них не будет, то они должны просто сделать один непростой жест – платить за контент, информацию.  Нет ничего плохого, если будет украинский сайт о политике, экономике, и там люди смогут за 5-7 долларов подписаться и получать действительно хорошую информацию. Все говорили, что на русскоязычном пространстве, в СНГ, невозможно платить за новости. И все, кто пытался внести новостную ленту за оплату, загибались. Но если есть сайт, который готовит качественные интервью, качественные материалы, интересную аналитику – эти сайты будут жить. Вот, например, "Слон.ру" - сайт, который за 3-4 месяца вышел на самоокупаемость и сейчас даже платит гонорары своим блогерам, экспертам за колонки – за количество просмотров.  И они платят достаточно немаленькие деньги. Это – некоторое воспитание рынка. И мне кажется, мы к этому должны прийти.

- "Слон.ру" в России, а там мощные финансовые потоки, и всегда найдется ядро людей, которые готовы за это платить. Есть ли такое ядро в Украине?

- Пускай у нас это не будет 10 долларов в месяц, а 1-2 доллара. Но если ты хочешь получать альтернативный контент, большую разлогую статью об истории чего-то, то ты заплатишь за такой материал, потому что ты его больше нигде не найдешь. Успех проекта – качественный, хороший, профессиональный редактор. И остальные, у  которых образование не журналистское – экономисты, историки.

- Вы, как политтехнолог,  занимались этими выборами. Чем отличаются эти выборы от предыдущих?

- Это самые скучные выборы. Я занимаюсь кампаниями уже пять лет, с 2010 года, и это самые скучные выборы. На округе нет мажоритарной системы и нет 3-5 однофамильцев, нет системного подкупа голосов, нет концертов. Первая история – это сам закон, когда необходимо выбрать политическую партию с качественным брендом – рейтингом. Прийти туда, попроситься к партийному боссу, чтобы тебя выдвинули по правильному округу, заплатить, возможно, за этот правильный округ, и победить, вложив небольшие деньги на агитацию или деньги в несколько десятков тысяч долларов, пройдя по людям, разнеся листовочки и газетки. Другая история – некоторое объединение кандидатов. Никто не понимает, на какой срок ведется эта избирательная кампания – на 2 года или на 5. Никто не знает – поменяется Конституция или не поменяется, но все убеждены, что поменяется. Если выборы на 2 года, где гарантия того, что вложенные деньги можно будет вернуть через два года? Люди, которые вышли на местную избирательную кампанию,  это обычно средний бизнес или люди, которые на местах имеют некоторую власть. Они тоже потеряли в деньгах с кризисом, и уже нет такой возможности - потратить сотни тысяч долларов на избирательную кампанию. И третья особенность – отношение людей к этой избирательной кампании. Сейчас идти голосовать мало кто хочет.

- Сейчас люди, или активисты, которые говорят, что они олицетворяют общество, перед журналистами начали ставить условия,  чего раньше никогда не было: "вы можете работать с этими людьми, но не имеете права приглашать в эфиры этих людей". И происходит это довольно агрессивно. Последний скандал связан с Андреем Куликовым, который пригласил к себе в эфир Елену Бондаренко. Мы должны каким-то образом обществу объяснить, что медиа - это не доска почета. Что вы думаете по этому поводу?

- История с Куликовым очень интересна для меня. Я видел его колонку, где он буквально оправдывается – а мне это непонятно. Он один из самых уважаемых украинских журналистов, человек с именем, человек с авторитетом. И, мне кажется, с таким авторитетом, который может задавать тренды, а не оправдываться, почему он пригласил гостя.  Это история даже внутренне наша. Во время избирательной кампании, когда ты общаешься с людьми, они начинают оправдываться. Они говорят: "Я - патриот, я стоял на Майдане.  Но то,  что сейчас происходит, меня не устраивает". Это – оправдание. Та же история, только на публике. Журналист сейчас – обязательно он был на Майдане,  он обязательно патриот, и потому он не должен спрашивать чьего-то мнения. Реально это ничего не имеет общего с журналистикой. Это – пропаганда. 

- Не кажется ли вам, что произошла некая подмена понятий. Общество называет хорошими журналистами не тех людей, которые хорошо пишут или хорошо снимают, а тех людей, которые говорят то, что хотят слышать, и тех людей, которые оправдывают ожидания. В европейских странах в студии могут появиться разные люди, которых редакция считает ньюсмейкерами.

- Общество любит этих не журналистов  -  общество любит этих пропагандистов. Журналист – человек, который берет множество мнений, показывает их. Это его работа, это – замысел этой профессии. А это – пропагандисты, которые показывают только одну точку зрения. Мы точно знаем, что можно сравнивать московских пропагандистов с Геббельсом, но  мы можем и наших так же сравнивать. То, что они пишут, как они это подают – это один в один, просто под другим соусом, с  другим флагом. Важно понимать, почему они так делают. Большинство украинских журналистов видят себя в политике. Ты можешь прийти в американскую редакцию, ты можешь прийти в редакцию в Лондоне, в Европе и увидеть 50-60-летних политических обозревателей. Люди, которые никогда не поменяют свою работу, они не уйдут и не поменяют ее на политику. Они соответствующе оплачиваемы и одни из самых уважаемых журналистов, колонка которых может сыграть как разорвавшаяся бомба под политиком, потому что они не только делают журналистские расследования – они могут высказать свое мнение. 

  

- Т.е. большинство мечтают стать политиками, и поэтому им не нужно писать объективные какие-то вещи - им нужно нравиться своим читателям или своим зрителям?

- Абсолютно верно. И их основная задача сейчас, воспользовавшись подъемом на общественном мнении,  - подороже продать себя как блогера или журналиста и, конечно же, в какой-то момент войти в политическую силу, воспользовавшись своим авторитетом. У меня уважение вызывают люди, которые преданы этой профессии, независимо от того, сколько они зарабатывают, которые понимают, что журналистика – это профессия и призвание, и не предают это призвание. Люди, которые хотят стать политиками – это, все-таки,  пропагандисты.  Я могу оценивать их как политтехнолог, как своих коллег по цеху – правильно они работают или неправильно. Но они не журналисты.

- Общество сейчас разделилось по минским договоренностям. Как вы считаете, минские договоренности дадут нам долгожданный мир на Донбассе? Или это просто капкан, в который нас заманила Россия?

- Сейчас все идет к тому, чтобы мир все-таки состоялся. Уже месяц нет прямого столкновения. Но это не то, что ожидает украинское общество. Президент постоянно говорит о том, что мы будем требовать возврата к границе российской на Донбассе. Мы забываем  немножко о Крыме, но благодаря крымским татарам вспомнили. Общество заведомо ввели в заблуждение, что минские соглашения об этом. Но минские соглашения не об этом. Минские соглашения, подписанные и поддержанные со стороны Европы, о том, что нужно перестать стрелять. Но это не о возврате украинской власти на Донбасс. Это, тем более,  не о возврате украинских властей в Крым. Это просто мы перестаем стрелять. И еще один вопрос, который  украинское общество не обсуждает, благодаря украинским политикам: кто будет финансировать Донбасс? Это самая главная для нас тема для разговора, которая задает нам рамку для всей остальной дискуссии. РФ говорит – нет. Европейские гранты, фонды называли цифры, которые давали Украине на реформы -  это незначительные цифры. Хотя мы знаем, что на 25% упало производство  - разрушено все. Откуда будут деньги? И ответ только один – мы перестаем стрелять, и украинские власти очень осторожно, не вызывая агрессии общества, принимают Донбасс на баланс, при этом не контролируя там территорию. Это значит, что мы с вами, сидя в Киеве, во Львове, в Запорожье, будем платить налоги, которые будут уходить на Донбасс,  который мы не сможем проконтролировать. Мы не знаем, патроны ли покупаются за эти деньги, взятки раздаются боевикам или просто распиливаются, получает ли эти деньги несчастная бабушка, чтоб она просто жить могла,  пойдут ли эти деньги на восстановление – непонятно.  Я убежден, что все сейчас хотят такую модель, потому что Украине не нужно снятия санкций с РФ, поэтому минские соглашения постоянно будут идти в притирочку, что вроде как Россия их не соблюдает.  

- Если на Донбассе будут проведены выборы, то мы легализуем де-факто состояние гражданской войны. А если мы легализуем, то санкции могут быть и сняты с России. Если санкции будут сняты, то надежды на возврат Крыма не будет никакой.

- Минские соглашения подписывались под катастрофическим военным поражением. Мы понимали, зачем мы их подписывали – чтоб остановить это, чтоб не было дальше военной агрессии. Эти минские соглашения не могут быть в пользу Украины – априори.  Мы их подписывали, когда мы стояли на грани большой войны, когда бы Украина проиграла. Это не для Украины соглашения. Тогда другого выхода не было.

- А почему не созывали большое совещание "будапештской четверки"?

- Мы все забыли, что эти соглашения действуют. До сих пор. И когда Украина подписала минские соглашения – мы перечеркнули будапештский формат. Сейчас мы стоим на перепутье. Такое впечатление,  что украинские политики не понимают, а общество не хочет знать.  Но все прекрасно понимают, просто обществу не доносят эту информацию – если наш флаг будет над Донецком, когда там будет украинская власть, следующий вопрос, который общество поставит пред украинской властью – это Крым. И Россия это хорошо понимает. Потому Донбасс будет тлеть постоянно. Это новая действительность для всей страны,  но при этом мы будем финансировать его. Там будет другая власть, которая будет избрана по другому закону, а фактически будет иметь некое самоуправление. Есть огромный запрос регионов на некую централизацию, практически автономность. Потому что они не хотят платить налоги в центральный бюджет, а хотят получать дотации. 

- И этот ящик Пандоры мы тоже откроем?

- Да, после этих местных выборов мы откроем этот ящик, а потом будем говорить о Донбассе. Потому что огромный политический запрос местных элит на автономность, на самоуправление, на принятие решений на местах упрется в то, что денег у них на самоуправление  нет,  на инфраструктурные проекты денег нет, и мы увидим волны оппозиционной риторики со стороны регионов в сторону Киева.  Потому что местным политикам, и от партии власти, и от оппозиции, придется доказывать своим избирателям, что это не они виноваты,  что ничего сделать не могут, а Киев.

- Даже если мы вынесем за скобки колоссальную проблему коррупции и просто пылесосного отсасывания денег в офшоры, есть еще вопрос по реструктуризации долга внешнего. Что мы будем делать с долгом России?

- Мне кажется, что если мы примем на баланс Донбасс, мы сможем коррупцию во всех сферах абсолютно выключить. Деньги будут просто уходить на Донбасс, бесконтрольно. Это будет новая кормушка для новых олигархов – контроль потоков.  Что касается кредита  - сейчас главное решение за Министерством финансов – есть ли у нас эти деньги? Да,  МВФ может предоставить транш в 3 млрд, которые Украина сразу же перенаправит в РФ. Такая история была с оплатой за газ. Но мне до сих пор непонятно, почему Украина не задала вопрос в международные инстанции по поводу потери выгоды в Крыму. С востоком сейчас сложно, потому что мы подписали, что там нет российской армии. А Крым  - можем.  Там есть государственные предприятия, там есть шельф, там есть много частных предприятий. Мы можем посчитать недополученную прибыль и подать в международные арбитражи, чтобы потребовать от России этих денег.  

- Почему мы этого не делаем?

- Этот вопрос необходимо задать Петру Алексеевичу и нашему премьер-министру.  Я считаю, что ни у кого из правящей элиты нет яиц, чтобы сказать, что мы потребуем эти деньги.  Reutersгод назад опубликовал неплохой материал о том, что не так все, как кажется, между Россией и Украиной. Международные дипломаты в комментариях Reuters говорили, что у них есть вопросики к тому,  что после того, когда Путин и украинские власти ругаются,  они потом садятся в соседней комнате пить алкогольные напитки. Европа этого не понимает, и то, что мы сейчас бездействуем в направлении взимания денег – это еще одно подтверждение, что на картинке это война, а по факту это большое рукопожатие. 

- У вас есть вопрос?

- Вы  - профессионал в своей сфере. Почему за столько лет  не выросли журналисты или такое большое количество журналистов, которые хотели бы остаться в профессии, не идти в политику? 

- Потому что нет рынка. Был бы рынок – была бы конкуренция, которая возбуждает к жизни лучших. Отсутствие конкуренции вынуждает лучших уходить из профессии. А худшие там остаются для того, чтоб либо заниматься синекурой, либо использовать свое дело как инструмент для того, чтоб уйти в политику. Будет рынок, будет конкуренция, будут деньги на этом рынке - придут люди, которые  действительно умеют что-то делать. 

Спасибо большое, Дмитрий.